Буває мить якогось потрясіння:
побачиш світ, як вперше у житті.
Звичайна хмара, сіра і осіння
пропише раптом барви золоті.



И В СНЕГ, И В ВЕТЕР...

Не знаю еще, почему, но Николая Ивановича Русса я с первого взгляда увидела таким открытым всем ветрам и стихиям, ранимым человеком, что сразу же подумала о какой-то внутренней неустроенности, не дающей покоя его встревоженному сердцу. Выяснилось, и очень скоро, что он тоскует по своей большой родне - их шестеро у родителей: три брата и три сестры - редко видится с ними и чувствует себя оторванным от малой родины. Родителей уже нет в живых, а братья и сестры со своими семьями проживают в Северодонецке и Северске. Когда-то Николай начинал там знакомство с аммиачным производством, работал на ЦПУ. Но так как ожидать квартиру надо было десятилетия, а у них с женой уже росли две дочки, то с ними произошла типичная история: шанс получить жилье быстро, да еще и на юге, взял верх над всеми доводами в пользу родного северодонецкого предприятия.
И все было хорошо, пока страна не развалилась. То, что произошло с Союзом, Николай Иванович называет “переворотом”. Но так это, или иначе, а налицо ухудшение условий жизни большинства, и нормальный человек не может чувствовать себя благополучно, зная, что он не в состоянии что-либо изменить.
- Я не сильный политик, - замечает Николай Иванович, - но в жизни очень многое изменилось, и не только в достатке, а и в отношениях между людьми. Раньше все были равными, а теперь кто магазинчик открыл, кто - еще что-нибудь, уже у этих людей свои проблемы. Я не хочу сказать, что они “круто” живут, нет, тоже трудятся. Но если у кого руки к коммерции, например, не лежат, кто не может бизнесом заниматься, тот только свою профессию, свою работу знает...
- В этом-то как раз и есть ощущение цельности...
- Я от своей работы получаю большое удовольствие - за всю жизнь поменял три места, и то лишь потому, что так было нужно. Из водолазов перешел на аммиак, затем - на карбамид. Здесь, на заводе, как приехал на карбамид, так и работаю уже пятнадцать лет. Люблю постоянство, не выношу конфликтных ситуаций, стараюсь не создавать их сам.
Это - с детства, навык относиться к любому делу с полной ответственностью. Вы помните, у нас были кружки “Умелые руки”? Наш руководитель Иван Сергеевич Перепелица говорил: “Вы должны прийти в любую погоду на занятия, неважно, дождь ли, снег ли. И держать за себя ответственность”. Нас он воспитывал именно так. И поэтому если я что-нибудь делаю не для себя, то еще больше стараюсь, потому что результат должен получиться еще лучше, вы понимаете меня?
У меня принцип: настроить режим работы так, как это я понимаю сам. Если же я веду дело, то должен уметь им управлять, словно лошадьми! Вот вам агрегат номер два производства карбамида. Отделения компрессии и насосное, этажерка синтеза, где происходит химический процесс. Я веду этот процесс получения карбамида непосредственно как старший аппаратчик. Соответственно, имею отношение к насосной... У меня натура такая - я сто раз выйду на этажерку, но сделаю так, как надо!
- Не допускаете равнодушия?
- Да.
- На первый взгляд, три ваши профессии разные, но месте с тем есть что-то родственное между ними. Какие навыки, может быть - закалка - перешли от первой профессии к последней?
- До работы водолазом я был слесарем. Тоже интересно, перемена объектов. У водолаза, правда, она однообразнее: спустился под воду, выполнил работу, и все. Допустим, строится насосная, мы прокладываем трубы в водохранилище. Так мы работали на Харцызском водохранилище в Донецкой области, строили новую насосную и надо было прорыть под водой траншею, затем положить дюкера - всасывающие патрубки. Большой был объект, мы на нем выполняли всевозможные укрепительные работы, ставили балласты на трубопроводы. Чисто техническая работа. Или же в Севастополе. Там еще с войны стояли бетонные сваи для подъема торпедных катеров (катера раньше были деревянного исполнения, и их поднимали, чтобы они в морозы не повредились). Мы работали с этими сваями, срезали их под водой и доставали на берег. Кстати, службу в армии я прошел тоже в качестве водолаза, но конечно, я не знаю, не пробовал, поэтому не скажу, как бы я работал, если бы был, например, каменщиком. Тоже, наверное, получилось бы.
- Николай Иванович, а для вас важно то, как к вам относятся на работе?
- Очень. Вот сейчас у меня смена - очень хорошая. Это же прекрасно, что между людьми полное взаимопонимание. Сказал человеку, и он тебя понял, без команды, с первого раза стал выполнять задание. И не как-нибудь, а как нужно. Потому что я уже продумал ситуацию до конца и хочу выполнения строго по замыслу. Беру ответственность на себя. И скажу вам, что у нас на обоих агрегатах очень грамотные ребята, с высшим образованием.
- Очевидно, вы можете сравнить - с точки зрения дисциплины - здешний трудовой режим со службой в армии?
- Может, что-то и есть. Могу сказать такое про работу на аммиачном производстве, где больше связи с природным газом, много горелок, большое давление пара и т. д. Там, мне кажется, особо сложный участок. Здесь, на карбамиде, процесс несколько безопаснее, люди все же чувствуют себя посвободнее. Но зато в химическом отношении сложнее здесь. Ты должен определиться с крепостью солей, здесь все связывается, и когда происходит реакция, то ее может сместить влево или вправо, здесь соотношение между аммиаком, СО-2 и количеством воды...
Процесс заставляет постоянно мыслить и принимать решения. Как тот повар: попробовал, всем хорошо блюдо, только чуть-чуть соли не хватает. Раз - и добавил! Тут-то и проявляется подход каждого к задаче.

ВЫБОР, КОТОРОГО НЕ БЫЛО

- Отец мой еще говорил: “Ну, сынок, может, хоть ты будешь лучше жить, чем мы”.
А как мы тогда жили? Шестеро детей - один работник. Мама в основном с нами, а у всех детей разный возраст, разные интересы и требования. И когда я окончил школу, отец мне сказал: “Иди и учись зарабатывать себе на хлеб.” Но моей задачей было не только выбрать себе профессию и овладеть ею! Главная проблема заключалась в том, что я должен был найти такое место, где бы меня учили, кормили, одевали, и где бы я мог жить. “Чистую” учебу родители предоставить мне не могли. Так что выбор был определен заранее: я пошел в училище, где обеспечивали всеми жизненными условиями. Выучился на слесаря по ремонту промышленного и химического оборудования. Меня тянуло к таким профессиям, может поэтому я и училище окончил на “отлично”, и водолазную школу - тоже.

“КОТОРЫЕ ЗДЕСЬ - ВРЕМЕННЫЕ?”

- В Одессе я сразу же попросился не на аммиак, а на карбамид. Хотелось чего-то нового вместе с переездом и вступлением в новую жизнь.
Но, как истинный аммиачник, думал со временем вернуться к родному делу. На аммиаке я все знал, умел и уже любил эту работу. А здесь, смотрю, вроде все так легко и просто, получу, наверное, квартиру, и вернусь опять на аммиак! Там интереснее. Думал себе так, но вышло иначе. Как-то влился в процесс, меня заинтересовало различие в производствах, я вдруг почувствовал вкус к новой работе. Да настолько, что уже не захотел ничего менять. Пошла профессиональная шлифовка, появились моменты, которые заставили трудиться с большой затратой умственных сил, и дело увлекло. Я остался на карбамиде.
Сейчас я сравниваю и понимаю, что стихийных людей среди нас уже нет, они поняли, что надо уйти, потому что это не их работа, не их дело. Первоначально же штат у нас был большой, около 120 человек, а сейчас люди настолько выросли, наша работа настолько усовершенствовалась... Вспоминается, как сначала радовались выходу первой продукции, какой был подъем, когда стремились к освоению мощностей, как выходили на мощность... Все это придавало энергии, двигало нами.
Автоматизация, компьютеризация всех агрегатов - великое дело. За последние десять лет мы шагнули далеко. Но когда вводили машины, я поначалу относился к ним скептически, потому что привык к старому, мог на щите ориентироваться очень быстро. С машиной же было непривычно. Кто бы мне тогда сказал, что сегодня я буду считать ее своим союзником!
Изменился не только я и все, кто рядом. Изменился наш завод, стал лучше, уютнее. Идешь по территории, словно по парку. Мне кажется, что это лучшее доказательство тому, что мы следим за выбросами, стараемся не допустить ущерба внешней среде. Все мы стали ответственнее. Я же говорю: поуходили те, кто чувствовал себя здесь временным.





УЧАСТОК

На земле, на рыбалке Николай Иванович отдыхает. С детства маме помогал, так что тяпку научился держать в руках, можно даже сказать, профессионально. Про свой дачный участок говорит, посмеиваясь:
- Кормить не кормит, а вот каждый год есть шанс: что-нибудь да вырастет! Весна тешит надеждами, летом тратишь силы, а осенью зачастую приходится все с базара тащить. Но зато сколько радости, когда все же вырастишь что-то - свое ведь намного вкуснее. Правда, я знаю многих заводчан, которые очень даже могут похвастаться достижениями: все выращивают, и все у них родит. Значит, чаще бывают, больше знают и больше умеют.
Я - рыбак. В выходные выезжаем с друзьями под Березанку. Люблю зимнюю рыбалку. Я вам скажу, что от зимней больше удовольствия, если, конечно, средняя температура где-то минус пять. Воздух свежий - хорошо! Поймаешь килограмма три, а то и больше, никогда домой не возвращаешься без рыбы!
- А кто ее чистит?
- Ой, я, конечно! Но если клев очень хороший, привезу много, тогда и жена помогает - рыба ведь требует, чтобы в порядок привели, не терпит простоя. Особенно это касается карася, в летнее время. А если я привезу окуней, то сам их и чищу. Колючие! Но все равно, пусть даже я сам буду чистить рыбу, рыбалка для меня - святое!
Мне почему-то показалось, что на рыбалке круг интересов Николая Ивановича не замыкается. И не ошиблась. Младшая дочка хорошо вышивает, так он ей рамочки для картин делает, даже специалисты его работу хвалят, настолько он доводит каждое изделие до совершенства. “Во всяком деле важен результат”, - считает Николай Иванович. И развивает свою мысль:
- Но дело обязательно должно привлекать. Вот я, например, люблю общаться с деревом, металлом, но не берусь за радиоэлектронику, хотя это и любопытная вещь, - не было ни времени, ни желания разобраться в ней. Так и моя младшая. Я ей говорю: “Вон сестра шьет, научись!” А она мне: “Папа, оно меня не интересует и не тянет”. Вот что. Зато вышивает с удовольствием.
Мы с женой старались, чтобы дочери выросли честными и порядочными людьми. Старшая уже самостоятельная, работник культуры, живет и трудится в Киеве. Она режиссер народных и бальных танцев, хореограф. Упорная: после восьми классов выбрала свою дорогу и идет по ней, хотя сегодня это очень неблагодарный хлеб. Но в нашем роду есть какая-то артистическая жилка, в дочке она проявилась и живет, пульсирует, помогает преодолевать трудности.
Младшая дочка - выпускница Одесской пищевой академии, но вы не скажете, где у нас сегодня пищевая промышленность? В Одессе лишь на двух заводах работают отделы кадров, на остальных везде таблички “Приема нет”. В Южном был соковый завод, сегодня же оттуда и окна повыношены. Вот вам и университеты! Теперь новую профессию осваиваем...