Не за что нам на природу пенять,
я не сержусь и не сетую,
просто дорогу стараюсь понять -
дальнюю, пыльную, серую.



“Ну как же трудно писать о человеке, избегая словесных штампов”, - думала я, глядя на представительного, солидного и обаятельного Николая Васильевича Козырева. Так и лезли определения типа ”надежный” и ”уверенный”, пока я направляла фотообъектив на водителя, находившегося в плену у своего красавца-гиганта МАЗа. Слесарь, который работал рядом, был настолько увлечен делом, что только отмахнулся в ответ на предложение Николая Васильевича составить ему компанию на снимке. И я щелкала под комментарии оторвавшихся от работы шутников из соседнего крыла бокса. Но шутки-шутками, а к рассказу о собственной жизни каждый человек относится серьезно, так как делу - время. Я внимательно слушала своего собеседника - Николая Козырева.

«ЭТО БЛАГОСЛОВЕННЫЙ ГОРОД!»

- В Одессу родители переехали из села Сельцо Калининской области, когда мне было одиннадцать лет. Тут жила наша тетя Тася, и мы поселились у нее в первом Первомайском переулке на Молдаванке - в таком себе цыганском районе, где у нее был частный домик.
Я благодарен ей за то, что она забрала нас к себе и приютила, родителям - за то, что привезли нас в этот благословенный город. У тети Таси своих детей не было, она тогда еще молодая была и заботилась о нас, как о собственных. Родители решились на переезд потому, что в России в то время было очень трудно жить, а здесь, в Одессе, они сумели вырастить нас, пятеро детей. И особенно помогла им тетя.

КРЕСТНЫЙ ОТЕЦ

- Добро воздается хотя бы благодарной памятью. А как же со злом? Прощаете?
- Я человек прямой, и прощать - прощаю, но тяжело, а к мести я просто неспособен. Можно сказать, что вычеркиваю неприятное из памяти. А мелкие обиды просто забываются, это же нежизненно.
- У вас, наверное, много друзей.
- Есть, раз только крестников у меня одиннадцать, значит, и кумовей приличное количество!
- Наверное, и имена своих крестников вам трудно сразу же назвать.
- Конечно! Вот начну сейчас с первой крестницы, армянки Карины... затем идут Павлуша, Оля, Катюха, Татьяна, Надежда... (Смеется): Запутался! В общем, я накрестил одиннадцать.
- И все приносят вам вечерю?
- Приносят, хотя некоторые уже повырастали, по-женились, замуж вышли. А те, что еще в школу ходят, бывают у меня почаще. У меня есть крестница, которой я до сих пор как второй родитель.
- Как же так вышло, что у вас такая огромная семья крещенных вами детей?
- Просто ко мне приходили и просили стать крестным отцом. Коль уж с хлебом-солью, то отказать невозможно, разве так поступают? Все они друзья, товарищи по работе, только некоторые из них просто знакомые. Как же отказать? Тем более, что и у меня двое детей - одна дочка живет в Болгарии, там мой внук Ивлин (в честь болгарского деда Ивана), скоро ему уже в школу. Младшая дочь поступила в Национальный университет имени Мечникова, она выбрала специальность микробиолога. Учится хорошо, потому что ей нравится и биология, и микробиология. Жена - Майя - уже шесть лет домохозяйка, а до этого была крановщицей на нашем заводе, строила его.

ПЕРЕВАЛЫ

- Чтобы лучше жить, нам надо больше работать, причем всем. И чтобы государство заботилось о рабочих местах для своих граждан. Это нам повезло, что у нас такой завод, можно сказать, что и мне улыбнулось работать на таком предприятии, просто жизненная удача, - продолжал Николай Васильевич. - Когда-то давно я возил Анатолия Васильевича Скориченко, он был в то время главным инженером суперфосфатного завода. Здесь же были одни холмы. Мы тогда приезжали с Анатолием Васильевичем смотреть это место, и он мне говорил: “Николай Васильевич, здесь будет завод!” Я отвечал: “Анатолий Васильевич, мне не верится!”

Но в то время, когда здесь уже началась стройка, и он был назначен директором строящегося предприятия, я подал документы в Совтрансавто, так как это была престижная организация, поездки за границу, а я был еще очень молодой - комсомолец после армии, и меня приняли туда на работу. Проездил четыре года, был двадцать шесть раз в Югославии, а в Германии - несчетно. Югославия - прекрасная горная страна, интересно было объездить ее на автомобиле. И работа была благодарная: зарабатывали стране валюту. Югославия мне нравилась больше, там такие повороты, мощнейшие перевалы, особенно когда идешь на Адриатику - там такой перевал, где-то километров пятнадцать лезешь в одну сторону, потом спуск километров двадцать: тормоза горят, дух захватывает! И при этом нужно находиться четко в рамках, потому что грузы были по пятнадцать - двадцать тонн, и из-за этих спусков и подъемов надо было вести машину очень культурно, придерживать ее не только на тормозах, но и (каждый водитель это знает) вовремя переключаться. Мало ли что, вдруг тормоза откажут, так тут уже не передача поможет, а ручной тормоз. Это - основное, оно много значило, потому что требовало особой дисциплинированности и внутренней собранности.
А водители-международники люди солидарные, всегда улыбнутся друг другу, поприветствуют, и это здорово, ведь доброжелательность незнакомых людей особенно поднимает настроение. Знаете, как это взбадривает в длинном и утомительном пути!
- Водительская солидарность, наверное, родилась вместе с первым автомобилем...
- Это - обязательно! Но в последнее время с солидарностью стало хуже, потому что ночью водители даже боятся друг друга из-за всевозможных криминальных случаев. А бывало, в Карпатах (дороги тогда были старые и разбитые), на знаменитом своей трудностью перевале под названием Тухелька в семидесятые годы многие машины слетали с трассы, ломались. Так проезжавшие мимо ребята останавливались и помогали и советом, и консервами, и хлебом. Больше было доверия к людям, и попавший в беду человек не чувствовал себя одиноким.
- Николай Васильевич, а на зарубежных трассах такие же проблемы на дорогах, например, в снегопады?
- Что вы, там дорожные службы следят за своими участками, трасса постоянно очищается от снега, и гололеда в нашем понимании они практически не допускают. Потому что дорожные службы отвечают за каждую аварию и считаются виновными в случае ЧП. Так что профилактика там проводится беспрерывно.
У нас в Украине пока мало следят за состоянием дорог, правда, в Одесской области неплохо реконструируют трассу Одесса - Киев: она становится шире и строительный участок захватывает больше километров протяженности. В России же восстанавливают дороги где-то по пятнадцать-двадцать километров участок и таким образом обновляют автомобильные трассы. Я был недавно в Брянской области и говорю конкретно о том, что видел.
- А у нас и рельеф попроще, чем в той же Югославии.
- Попроще и намного лучше! Но там, однако, даже в горах строят шикарные дороги, не жалеют средств на мосты, которые тянутся зачастую по несколько километров, чтобы выровнять трассу. Это традиция - Европа старается построить качественно и надолго.

НЕ БУДЕМ КРИВИТЬ ДУШОЙ

- Как я попал на завод?, - переспросил меня Николай Васильевич. - Мой родной брат уже тут работал, возил Анатолия Васильевича Скориченко, решил и я уйти из Совтрансавто, меня взяли на работу сюда. Не будем кривить душой: вся Одесса пыталась попасть на эту стройку, а потом и на уже работающий завод.
- Но та же Одесса в свое время пыталась его закрыть.
- И слава Богу, что не закрыли. А я, как пришел, сел на икарус, возил людей, потом четыре года на КАМАЗе и вот уже одиннадцать на МАЗе работаю. Всего же у меня девятнадцатилетний стаж “дальнобоя”... Но вот и до пенсии осталось всего семь лет - только разогнался пожить, а и на отдых скоро. Хоть в душе ты молодой, но годы свое берут. И опыт большой, и профессионализм, но возрастная черта отгоняет от завода.
- Вы еще не думали, чем будете заниматься на пенсии?
- Рыбу ловить. Я уже лодку резиновую себе купил, удочки. Но, кроме шуток, если найду себе какую-то работу (чем там пенсионеры занимаются, дежурствами?), то хорошо, а нет - не стану горевать. Что ж, будем рыбу ловить! Научимся жить в новом мире, нас демократия учит, начали уже привыкать головой думать...