...А в сердце, как будто бы жальца пчелиные, -
воспоминанья.



ДЕТСТВО

Стояло лето. Играть не надоедало, и шумные пацаны носились до ночи по двору колхозного детсада, не очень утомляя своих воспитателей - забавы находились сами, все придумывалось на ходу, и озорству не было предела. Но обязательно приходил вечер, и вместе с усталостью от бесконечной беготни на маленького Петю наваливалась тоска: очень хотелось к маме. Уткнуться с разбегу в подол ее платья, и снова почувствовать ее теплые, чуть-чуть шершавые от постоянной работы руки. Как радостно в эти минуты сознавать, что рядом большая и добрая мама. Вот так бы - разбежаться, прижаться к маме - и никакого детсада! Остаться на целый день дома, все переделать, чтобы папка не ворчал - сбегать за травой для коз и кроликов, чисто-чисто подмести двор... Честное слово, он бы делал это даже без напоминания!
А лето длиннющее, бесконечное. Зачем жить в детсаду, когда так хорошо дома? Это во всем виновата работа: папа и мама от зари до зари в поле.
Сон, и опять утро. Свежее, с умывальником, в который сначала надо залить воду, так как она очень быстро заканчивалась. Заспанные пацаны не просто умывались, весь смысл утреннего общения с водой был в том, чтобы побольше побрызгать на полусонную очередь.

ПРОСТУПОК

В понедельник детей отводили за 12 км от дома, забирали в субботу после обеда, полтора дня в семье, и опять - в садик. По сути вся жизнь проходила там. Петя взбунтовался. И как-то раз - выступил. Было так: родители отвезли его в понедельник утром в сад и пошли себе по делам. А в это время, пока они ходили по магазинам, решали свои вопросы в сельсовете, Петя помчался домой, через два леска между селами Анастасиевка и Песчано-Петровка. Напрямик - и дома. Уже лопухов козам нарвал, кроликов кормит, по хозяйству управляется, работа кипит. Родители вернулись - ахнули, у мамы сумки из рук выпали, отец же начал ремнем воспитывать. А вечером отвез непокорного сына в садик.

ОТЕЦ

Он работал трактористом, часто уходил в поле на целые сутки - сколько выдерживал. Петя тоже ему подсоблял - попозже, когда подрос. Во время культивации поля в степи много зайцев. Отец иногда брал с собой ружье: возвращался домой с добычей или же просто разряжал вместе со стрельбой свое взрывное настроение. Пете тоже хотелось популять в зайцев, казалось даже, что он не будет таким мазилой, как папка, - у того что-то не всегда получалось. И когда отец наконец-таки разрешил ему испытать охотничьего счастья, страшно огорчился, попробовав собственноручно подстрелить зайца, только зря пули перевел...
Интересно ночью в поле: оно дышит весенней первозданной свежестью. Земля от зимы отходит, выпуская на волю все ранние цветы, и в ночном пространстве они наполняют воздух необыкновенным, тонким ароматом. Кажется, и звездное небо источает запахи, а от Млечного пути у Пети жадно сомкнулись губы : ”Эх, молочка бы сейчас!” Очень красивое небо ночью, особенно, если лечь на землю и смотреть на него. Во время “перекуров” мальчик с отцом часами наблюдали за небесными светилами, и отец делился своими нехитрыми знаниями по астрономии из школьной программы.
А однажды привезли обед, Петя поел и залез в трактор, что-то там делал, нажал рычаги, рукоятку газа до отказа. Трактор поехал! Мальчик не знал, как его остановить, и снес таки пару деревьев: гусеничный трактор на большое дерево заехал так, что гусеницы встали почти вертикально. Влетело! Долго отец его не брал с собой. А потом мама говорит: “Чего ты Петю с собой не берешь? “Та вот он мне, понимаешь... Лезет куда не надо”. Мать: “А ты научи его, покажи ему где - что, он будет знать”. Не брал долго, а потом как-то говорит: “Поехали”. Такое настроение у него было! Уже вечером стал учить Петю, давал управлять рычагами (а они были в то время выше мальчика). Культиватор они обычно оставляли за огородом, а трактором подъезжали к самому дому. И в этот раз, отцепляя культиватор, а он на растяжке был, вышло так, что Пете прижало палец и сбило ноготь... Но вместо того, чтобы взять сына на руки - и к медсестре, отец начал его ругать.
Через годы, через расстояния, Петр Остапович снова и снова осмысливает поступки своего отца, и находит для него такие слова: “Он хорошим отцом был. Стирал, готовил, когда мама болела. Передовиком в колхозе считался, о нем газета писала. Но когда умер младший из детей - новорожденный братик, отца как будто перевернуло. Стал обижать маму, бить ее. Запил”.
Мама часто лежала в больнице, и Петя больше жил у деда, папиного отца. А отец и на работу перестал выходить. Придет, бывало, пьяный, всем влетало. А Пете - особенно, когда попадал под пьяную руку. Бояться отца он стал после того, когда тот схватил его, сонного “за шкирку” - как зайца - и с силой швырнул на кровать. Мальчик долго не мог после этого засыпать, все казалось: вот сейчас схватит сильная рука и снова разобьет в кровь лицо...



МАМА

Как-то в мае (Петя учился в третьем классе) он сидел и учил стихотворение. Зачитался, сидел с закрытыми глазами и проверял себя. Кто-то тронул его за плечо. Петя открыл глаза: воспитательница. “Закрывай учебник, иди домой”. Собрался, пошел, а тут его сельский почтальон догоняет на подводе, почту везет. Сидели, молчали, цокали неторопящейся лошади... Вдруг его спутник спросил: “А тебе маму жалко?” Петя пожал плечами: “Ну как не жалко, странный вопрос. Конечно, жалко”. А еще подумал: “Наверно, мамка опять в больницу попала!” И сжалось сердце. Подъезжает к дому, а там полно людей, столы накрывают, всё носят туда-сюда. Бабушка стоит и плачет, смотрит, как Петя калитку открывает. Он - к ней. Бабушка взяла его лицо в свои руки, долго-долго так на него смотрела, а потом сказала - как выдохнула - “Пойдем, с мамой попрощаешься...”
Как рассказали мальчику бабушка и дедушка, эти полтора-два года отец систематически избивал маму. Петя и его сестренка - практически жили в интернате и всего этого не знали. После смерти жены отец отдал младших дочерей в детдом, Петю со старшей дочерью оформил в интернат. Сам окончательно опустился, забросил дом, хозяйство. Стал надолго исчезать: то появится, то снова нет его.

ТРАВМА

Как-то отец как раз получил зарплату. Большие деньги - то ли тринадцатую (в колхозе она и была основной суммой заработка), то ли за выслугу лет, и приполз домой пьяным. Возвращается Петя домой, а отец лежит, везде деньги валяются. И к сыну: “Сходи, хлеба купи”. Петя: “Но у нас есть хлеб!” “Я тебе сказал, бери сумку и иди покупай! 10 буханок”. Носил мальчик хлеб - весь стол кухонный им забил. Зачем? Но когда Петя пробовал протестовать, получал затрещину...
Прошли годы, Петя уже учился на первом курсе технического училища и приехал в гости к дедушке. Накануне к деду пришел отец, в то время уже нигде не работавший и скитавшийся. Он стал требовать денег и услышал в ответ: “Слушай, сын, техники сейчас много, работы много, иди зарабатывай себе на жизнь сам, потому что постоянно давать тебе деньги я не смогу...” В тот момент, когда Петя открывал дверь в дом дедушки, отец занес топор и ударил своего родного отца по плечу. И не обухом... Деда спасла одежда - деревенский человек по-стариковски много на себя надел - и фуфайка, и тужурка, и жилетка, рубашка... Физически дед не пострадал, но моральный удар перенес сильный. И все дети отвернулись от своего отца.



СТАНОВЛЕНИЕ

Школа-интернат в Андреево-Иваново Одесской области. И маму, и няню, и воспитательницу заменила Петру Гвоздянице добрая Дина, Дина Ивановна Байлюк.
Одесское ТУ-7. Здесь Петра обучал и по-отечески направлял мастер Николай Иванович.
Работа в железнодорожном строительном управлении устраивала молодого (16 лет) рабочего мало: нужно было очень рано вставать, он часто опаздывал. Ушел оттуда к сестре - она обслуживала столики в столовой Дома творчества писателей.
Армия. Учебный отряд подводного плавания, затем служба на подводной лодке. Эти годы дали Петру не только военную выправку, но и науку ожидания: под Одессой его ждала девушка, чернобровая Светлана, с которой он переписывался все эти годы и которую знал очень хорошо еще с раннего детства. К ней он приехал после демобилизации. Вскоре Петр и Светлана поженились. В декабре 1985 года у них родилась дочь Валентина. Он не раз размышлял по поводу своей “половины” - как все-таки щедро одарила его судьба: не будь с ним рядом Светланы, он мог бы стать совсем другим человеком. Потому что в жизни выбор большой, особенно на соблазны и обманы она раскошеливается. Гордая и строгая, Светлана стала его вторым “я”.
Здесь мне хочется сделать небольшое отступление и буквально процитировать слова председателя цехкома Александра Никитюка:
- Петр пришел к нам в железнодорожный цех летом: невысокого роста, худенький и скромный, с черным дипломатом, непомерно большим в его руках. Таким и оказался - скромным и надежным человеком, грамотным и аккуратным специалистом.
Он устроился на ОПЗ монтером пути в 1985 году. Вначале была бригадир Анна Васильевна Кахирская, участие которой в жизни его молодой, еще не устроенной толком семьи Петр почувствовал с первых же дней. По своей непрактичности он считал, что если у тещи есть квартира и для них с молодой женой места достаточно, то зачем добиваться большего? Но Анна Васильевна не отставала от него, пока он не выполнил обещанного ей: встал на квартирный учет. Молодые получили малосемейку, а в 1991 году, после рождения сына Виктора, опять же Анна Васильевна подсказала: “Иди, подавай заявление на большую комнату”. Через несколько лет семья переехала в новую трехкомнатную квартиру. Сейчас Анна Васильевна на пенсии, и Петр часто бывает у нее - отношения между их семьями лучше родственных, потому что не каждый родственник принимает твои проблемы близко к сердцу, а Анна Васильевна и ее муж (тоже пенсионер завода) во всем и всегда помогали семье Петра Гвоздяници.



ЗРЕЛОСТЬ

То, что Петр сам недополучил в своем горьком детстве и сиротской юности, старается осуществить в постоянной заботе о своих детях и о людях, которые стали ему близкими и родными, направляя по жизненному пути.
Он любит наблюдать, как его уже почти взрослая, но еще такая юная дочь часами возится с чертежами моделей, планируя и экспериментируя новые образцы - творения собственной фантазии. Он удивляется привязанности своего младшего к кухонной стихии - Витя может бесконечно хозяйничать и умело вертеться среди проблем “что кушать и как приготовить”. Есть кухонная страсть и у Петра: очень любит собственноручно наварить борща и накормить свою семью.
А между тем он давно уже бригадир. И сегодня даже с каким-то недоверием к своей собственной памяти вспоминает, как он мог в юности просыпать время подъема, опаздывать на работу! Его рабочий день начинается в 745. Двенадцать человек ежедневно обслуживают стрелочные переводы и пути, меняют шпалы, а где нужно - сужают или же расширяют колею. 45 стрелочных переводов и 22 подъездных пути. В первой и второй половине месяца Петр делает промеры и записывает данные в специальную графу книжки стрелочных переводов. И таким образом замечает, где и что нужно устранить - намечает плановые работы.
О его бригаде, о семье и вообще о современной жизни мы говорили, словно старые знакомые, хотя и виделись всего несколько раз - здесь, в актовом зале железнодорожного цеха. Мне хотелось узнать, есть ли какие-то перемены, новшества в ежедневном труде бригадира пути - для обычного человека, непосвященного в азы профессии, я уже не говорю - в секреты, рассказ специалиста всегда открытие. Мне казалось, что я вправе спросить:
- А как совершенствуется, модифицируется ваша работа?
- Ручной труд заменяется механизмами. У нас есть французская шпалоподбивочная машина, полный железнодорожный комплект для текущего ремонта путей: сверлилка, рельсосгиб, рельсорезный, разгоночный механизм, гидравлическое приспособление для поднятия вагонов в случае схода. У нас хорошие шаблоны для промера путей - французские, фирменные: наш начальник цеха Даниил Даниилович был в Киеве на выставке и увидел их там, оценил их качество, и вот завод приобрел этот комплект полностью. Работать, конечно, стало гораздо удобнее.
Вообще, к нормам содержания стрелочных переводов и путей нельзя относиться небрежно, так как возможен сход вагонов, и если на малой скорости - еще полбеды, то на большой может случиться ЧП, большая авария.
- И такое - бывает?
- Было. Но не по вине самих монтеров пути, а по причине совокупности неисправностей: где-то небольшие отклонения в пути, которые вроде и допустимые, но в то же время их надо устранять; где-то маленькие шероховатости в пути, где-то не те размеры в колесных парах - все это имеет значение для определения состояния пути. И вот таких три неисправности (по чуть-чуть каждой) создают совокупность, приво-дящую к ЧП.
Судя по колее, по колесным парам - это норма, есть такое понятие, критически допустимые нормы, но вы-ходит, что все равно надо всем делать выводы: и мастеру пути (промеры) и механику (колесные пары) и т.д.
Вот есть у нас одно такое место, за двадцать лет ни разу не было сходов, и вдруг - случился: в кривой железнодорожные шпалы были деревянными и через каждые четыре деревянные шпалы идет одна железобетонная. У нее жесткое крепление. На деревянных шпалах рельс под колесами немного играет, вместе с деревом. А на бетоне - нет, и он выезжает на рельс в кривой. Мы заменили те шпалы на деревянные. Но и после этого случился сход. Приезжали специалисты из Киева, разбирались: демонтировали стрелочный перевод и увеличили радиус кривой, так как он, оказалось, был маленьким. И сейчас сходов там нет. Знаете, говорят, что там просто такое место: ведь есть и в других точках тоже маленький радиус кривой, но таких происшествий там не случается. Так что толком никто ничего сказать не может: стараемся делать свою работу так, как того требуют Правила технической эксплуатации...
Раз в пять лет мы проходим курсы повышения ква-лификации, учебный комбинат тут же, на заводе. Вот ожидаем новую дрезину - обещают нам ее в мае. Усовершенствованная техника!
О чем бы ни рассказывал Петр Остапович Гвоздяниця - о семье ли, о работе - меня не оставляла мысль о том, как ему все же, повезло в жизни. Вовремя встретил и полюбил девушку, которая стала его верной спутницей жизни (и работает - рядом), вовремя попал на завод, где к его судьбе не остались безучастными люди, старше его и опытнее. Так и пошло...